Новости
"Лесной бюллетень"
Периодические издания и рассылки
Публикации
Семинары и конференции
Полевые работы
Пресс-релизы и пресс-конференции
Проекты и кампании

Отправь SMS - поддержи наш сайт


Номер 23, декабрь 2003

О некоторых взаимосвязанных проблемах в лесном хозяйстве и лесопользовании

А. Авдеев, Э. Авдеев, Т. Дмитриева

Многие годы прямые и обратные связи между лесоводством, лесопользованием и реализацией лесных ресурсов в экономике многолесных регионов, в число которых входит и Новгородская область, не развивались, что привело к негативным результатам. Вместе с тем в последнее десятилетие практически «почили в бозе» многие научные иллюзии и проекты, которые директивными методами много лет внедрялись в деятельность лесных организаций.

В условиях, когда техника, ГСМ, химикаты, полиэтиленовая пленка и рабочая сила имели заниженную (в несколько раз) стоимость, при экономическом обосновании работ по авиационному химическому уходу за лесом, гидролесомелиорации верховых болот, созданию так называемых плантаций по ускоренному выращиванию балансовой хвойной древесины со сплошной раскорчевкой и планировкой лесных участков, выращиванию 2–3-летних сеянцев древесных пород в пленочных теплицах и машинизации лесопосадочных работ, создавалась иллюзия получаемой эффективности. Положение усугублялось тем, что все время планировалось увеличение показателей от достигнутых объемов и освоенных средств, поэтому в ряде случаев наиболее ретивые лесные чиновники за государственный счет и в условиях самоконтроля доходили до абсурда, так как за внедрение этих «новшеств» в больших объемах получали награды и звания. Экономические аспекты по указанным выше причинам и экологические нарушения при этом практически не брались во внимание, а все попытки некоторых специалистов и общественности обратить на это внимание причислялись к ретроградству и некомпетентности.

Объективные и субъективные изменения в экономике страны резко изменили ситуацию и в лесном хозяйстве, сломали привычные стереотипы поведения и взаимоотношения в лесном секторе, однако рецидивы прошлого еще ощущаются. К сожалению, лесная отраслевая наука, находясь в состоянии «витязя на распутье», не дает объективного анализа и беспристрастной оценки того, что же изменилось в лучшую, а что в худшую сторону и по каким причинам так много ошибок было сделано и делается по многочисленным и противоречивым ведомственным директивам. Лесная политика в области сохранения и восстановления лесов и в настоящее время продолжает основываться на сметно-бюджетном финансировании, поэтому она оказывается в прямой зависимости от состояния государственного бюджета, когда любая экономическая нестабильность сказывается на финансировании лесного хозяйства. При дефиците средств в государственном бюджете лесное хозяйство довольствуется лишь остаточными средствами, а для усиления материальной заинтересованности работников леса в повышении эффективности использования, охраны и восстановления лесных ресурсов средств явно не достаточно. Фонды материального стимулирования зачастую формируются и используются без учета конечных результатов лесохозяйственной деятельности, как, например, не за улучшение породного и возрастного состава лесов и увеличение их продуктивности за определенный период, а за те промежуточные показатели – например, приживаемость лесных культур и их сохранность в год создания, выполнение которых не дает гарантий успешности лесовосстановления и формирования насаждений с преобладанием ценных пород.

Наши лесные экономисты и руководители федеральных структур пока не создали эффективной системы финансирования, которая бы предусматривала непосредственную связь производимых затрат с результатами лесохозяйственного производства. Лесхозы по-прежнему «получают» бюджетные деньги, а не «зарабатывают» их, так как необходимый экономический механизм товарно-денежных отношений между субъектами лесных отношений не действует. К сожалению, все проводимые реорганизации в лесном хозяйстве практически не затрагивают экономическую сторону, где обязательно надо различать издержки производства и выручку, или результат производства, то есть соизмерять затраты и результаты.

На наш взгляд, в понятие правильного ведения лесного хозяйства должно включаться и рациональное лесопользование в его широком понимании. Имеется в виду такое лесопользование, при котором в хозяйственный оборот вовлекаются не только древесина, но и огромные недревесные ресурсы растительного и животного происхождения, а также многосторонняя экологическая польза леса, использование которой необходимо не только декларировать, но и расширять через арендные отношения. Многоцелевое использование лесных богатств, в том числе и для заготовки недревесной продукции (пищевой, лекарственной, технической), еще не стало приоритетным направлением в деятельности лесхозов. В Концепции развития лесного хозяйства Российской Федерации на 2003–2010 годы об этом говорится только в части разработки региональных программ, а не конкретных задач.

При решении комплекса вопросов по правовому регулированию с использованием административных и, в первую очередь, экономических методов, лесохозяйственная деятельность может быть не только самоокупаемой и может обходиться без государственных дотаций, но и даже давать государству необходимые накопления и прибыль. Принципы лесной экологии и экономики должны быть взаимосвязаны и взаимообусловлены, а все попытки признания антагонизма между ними, на наш взгляд, относятся к числу искусственных.

К нерешенным пока проблемам в лесопользовании следует отнести вопросы наиболее полного использования древесины во всех группах и категориях лесов с учетом показателей оптимальной и фактической лесистости по каждому району области. Консервирование запасов спелой и перестойной древесины в лесах I группы зачастую не оправдано ни с экологической, ни с экономической стороны¹, а имеющиеся факты ухудшения экологической обстановки в Новгородской области (качество воды, особенно питьевой, воздуха) обусловлены отсутствием или неудовлетворительной работой очистных сооружений, что не связано с функциональным действием лесов. Наличие в составе этих лесов высоковозрастных, низкотоварных деревьев осины и ольхи серой свидетельствует о неудовлетворительном их состоянии и органы лесного хозяйства должны нести ответственность за такие факты. Во многих случаях только радикальные меры по их реконструкции с вырубкой рентабельной части древостоя могут оздоровить и омолодить такие леса. В многолесных регионах необходимо осуществлять и контролируемое выжигание неликвида, что выполняет санитарные функции и является экологически нормальным явлением, способствует восстановлению ценных сосновых лесов, освобождает эксплутационные леса от завалов и захламленности, снижает пожарную опасность и зараженность вредными насекомыми и болезнями. Одновременно следует установить четкую экономическую позицию, что несвоевременная вырубка бесперспективных, загнивающих деревьев при рубках промежуточного пользования делает отрицательной ренту для занимаемых ими лесных участков.

Одной из причин такого положения является то, что без должных обоснований, зачастую популистски, выделяются и завышаются площади зеленых зон и других категорий I группы (например, площадь выделенных зеленых зон в Новгородской области в пять раз превышает нормативы). Необоснованно жестко регламентируются способы рубок и очистки мест рубок, поднимаются возрасты рубок для мягколиственных пород. Например, продолжительность класса возраста для ольхи серой в лесах сельхозорганизаций необоснованно была увеличена в два раза, в осиновой хозсекции во многих лесах I группы возраст рубки во всех, в том числе низких, классах бонитета (и товарности) установлен запредельно высокий (с 51 и даже с 61 года), а лесные подати не учитывают убыточность заготовки таких насаждений.

В целом, лесное хозяйство как отрасль не полностью использует имеющийся огромный природный и экономический потенциал из-за отсутствия системности, предсказуемости решений государственных и муниципальных властей, а также условий по экономической заинтересованности основных субъектов лесных отношений (лесхозов, лесопользователей).

Лесная политика должна базироваться на проверенных практикой научных исследованиях и учитывать региональные особенности. Например, во многих штатах США пришли к выводу, что лучший способ заботы о лесах – это строительство дорог и правильная вырубка. При этом лесные дороги строятся даже на бюджетные деньги, так как по ним не только вывозится древесина, заготовляемая частными компаниями, но они улучшают условия для проживания местных жителей и увеличивают долю рентных платежей.

О возможности развития негативных сторон при переходе к рыночным отношениям при отпуске древесины на корню (аукционы, конкурсы) предупреждал еще в 1991 году известный ученый-экономист А. С. Лазарев, однако его предложения «по эффективным мерам против проникновения «теневой экономики в лесное хозяйство» не были учтены и ошибки прошлого повторяются и не исправляются.

К сожалению, законодательные реалии Лесного кодекса Российской Федерации 1997 года и разрабатываемых проектов нового закона о лесах уходят от конкретного решения главных стержневых вопросов, базирующихся на твердых экономических расчетах. Создается впечатление, что законы и другие нормативные акты готовятся и принимаются бюрократическими структурами, которые, прежде всего, преследуют цель взять для себя больше административной власти (прав) и функций по распоряжению денежными потоками, а всем другим субъектам лесных отношений «бросить кость» и наделить их только обязанностями, зачастую без правовых и экономических увязок. В результате получается несбалансированная, запутанная, непрозрачная экономическая ситуация и «мутная вода», где у одних права излишне гипертрофированны (лесхозы), у других – лесопользователей – прописаны с таким же перекосом, только в сторону обязанностей. Анализ статей Лесного кодекса и Правил отпуска древесины, рубок и других актов наглядно это показывает.

Так, например, о правах лесопользователей в действующем Лесном кодексе 1997 года есть только одна, и то короткая, абсолютно абстрактная, отсылочная статья (82), а вот об обязанностях лесопользователей, неоднократно повторяясь об одном и том же, в Лесном кодексе имеются обширные трактаты в 83, 90, 94, 99 и других статьях. В то же время о нормах, где говорится об обязанностях лесхозов, имеется только одна статья (91). При этом, если за невыполнение своих обязанностей для лесопользователей в Правилах отпуска древесины на корню детально разработана глава VIII об ответственности за нарушение лесохозяйственных требований, то ни в ней, ни в других нормативных правовых актах, нигде нет санкций за неудовлетворительное выполнение лесхозами даже тех своих обязанностей, которые указаны в этой статье. Почему-то не разработаны и не действуют штрафные санкции (неустойки), в тех случаях, когда лесхозы допускают прямое нарушение требований этой статьи кодекса и проводят сами рубки промежуточного пользования, даже тогда, когда имеются многочисленные исполнители этих рубок и, наоборот, если лесхозы не выполняют требования Лесного кодекса и не строят дороги в лесу. В перечне нарушаемых лесохозяйственных требований в размерах неустоек, утвержденных в 1992 году, был всего один пункт, касающийся лесхозов при нарушении ими требований наставления при отводе лесосек в рубку, однако даже и это практически не применяемое требование было изъято в 1998 году.

В настоящее время, если лесхоз неправильно назначил вид или способ рубки, что привело к снижению экологического потенциала и продуктивности лесов, а также непроизводительным, зачастую бесполезным и даже вредным затратам лесопользователя, никакой ответственности лесхоз и виновные должностные лица не несут, так как гослесоконтрольные функции выполняются самими лесхозами.

Многие работники лесного хозяйства с большим энтузиазмом называют рубки ухода «рубками дохода». Зачастую после их проведения запасы древесины ценных пород к возрасту главной рубки оказываются даже ниже, чем в средневозрастных до проведения этих рубок, а лесопользователям отводят числящиеся по материалам лесоустройства хвойные делянки, где после таких рубок формируются древостои из перестойных фаутных нерентабельных осинников (фактически, с позиции экономики, это уже неликвидная древесина). Этим фактам не дается правовая оценка. Такое законодательство и само лесное хозяйство нельзя отнести к разряду цивилизованных. Бюджетные средства и средства, полученные от реализации заготовленной ликвидной древесины от рубок ухода, направляются лесхозам, и эффективность их использования никем не контролируется. Поэтому лесхозами не выполняются элементарные требования соблюдения нормативов режима рубок ухода, где к возрасту спелости в составе смешанных елово-лиственных насаждений доля лиственных деревьев допускается не более двух единиц. При этом неустойчивые к гнили деревья осины, которые в первую очередь должны вырубаться при рубках ухода, не удаляются, что приводит к увеличению перестойных фаутных осинников. При этом обязанность по их разработке перекладывается на лесопользователей (арендаторов). Перестойных осиновых деревьев при правильном проведении рубок ухода в спелых древостоях практически не должно быть. Однако единичные фаутные деревья осины с дуплами должны обязательно оставаться в насаждении для сохранения биоразнообразия и мест обитания лесных птиц и охотничьей фауны, в рубку они не должны назначаться, что предусмотрено п.7.2.9 Наставления по рубкам ухода в равнинных лесах европейской части России (1994 год). Даже при проведении выборочных санитарных рубок в целях охраны и привлечения птиц в леса дуплистые деревья и высокие осиновые буреломные пни оставляются на корню.

Шаблонно-бездумное отношение к выбору наиболее оптимальных, более гибких способов рубок, очистки мест рубок, лесовосстановления, отвечающих интересам как экологии, лесоводства, так и лесной экономики, начинается с вопросов лесоустройства, где об эффективности, прибыли и комплексности при ведении лесного хозяйства вообще не упоминается. При этом сами лесхозы нацеливаются (и они сами это «вкусили») на коммерческую направленность своей деятельности, но при этом они односторонне, только с позиции самообеспечения, ее понимают. Основными задачами лесхозов становятся не повышение продуктивности, качества и, как результат, стоимости лесных ресурсов, а чисто торгашеское отношение к лесу. Как бы подороже продать низкотоварный лес в условиях бездорожья зачастую малограмотному и малотребовательному мелкому частнику и задать ему такую заковыристую технологию заготовки и очистки мест рубок, при которых он или разорится сразу, или позже будет платить огромные суммы неустоек. Крупных лесопользователей, которые ранее заготавливали подавляющее количество древесины (леспромхозы), практически не осталось, и на равных вести диалог с лесхозом при получении делянки в рубку не возможно, так как квалифицированных специалистов у мелких лесопользователей нет, поэтому они оказываются фактически беззащитными в условиях монополизированного законодательства, а также безответственности и бесконтрольности лесных чиновников. Зачастую такая ситуация вынуждает и толкает их на проведение незаконных порубок, что служит одной из причин их резкого роста в последнее десятилетие. Очевидно, что без объединения и укрупнения мелких лесопользователей в союзы, холдинги, ассоциации и другие более крупные организации, которые смогут защищать и отстаивать свои интересы в цивилизованном порядке, существующие лесные отношения не будут способствовать развитию прогрессивных изменений в лесном секторе экономики страны.

О роли и влиянии на региональную политику установления конкретных лесных ставок и других экономических показателей работы хорошо видно из приведенных ниже показателей лесопромышленников Ленинградской области, где создан и действует союз лесопромышленников, и Новгородской области, где такой организации нет. Так, например, за последние четыре года даже в приграничном районе Ленинградской области в среднем за год превышение конкретной ставки над минимальной составило 1,3, а в Новгородской 2,0. Фактическая средняя ставка платы за древесину на корню в 2001 году в Ленинградской области составила 41 рубль, в Новгородской – 76,6 рубля, в 2002 году соответственно 44,7 и 58,3 рубля.

Данные о ценах за древесину на лесных аукционах и фактических затратах на заготовку круглых лесоматериалов сопоставить затруднительно, так как платные услуги, которые, якобы, оказываются лесхозами лесопользователям, связанные с отводом лесосек (они зачастую составляют не менее ставки самих лесных платежей), новгородские лесопромышленники не включили в суммы фактических затрат на заготовку лесоматериалов. Однако даже эти затраты оказываются выше рыночных цен, что относится к экономическому абсурду. Демпинговые цены на круглые лесоматериалы в Новгородской области, которые сложились с участием самих лесхозов (зачастую за бесценок реализующих посредникам бесплатную древесину от рубок ухода), в 2,4 раза меньше средней рыночной цены в Псковской области и в среднем по России и в 3 раза меньше, чем в Ленинградской области.

Анализ наиболее высоких затрат на воспроизводство лесов показывает, что и здесь Новгородская область «лидирует», так как за 2001 год эти (фактически бесконтрольные) затраты «по освоению» денежных средств составили почти 27 рублей за кубометр (без лесоохранных, лесозащитных, лесоосушительных и селекционных работ), что в 2,6 раз больше, чем в Ленинградской (10,2 рубля за кубометр), в 2,9 раз больше, чем в Тверской (9,2 рубля за кубометр), в 3,7 раз больше, чем в Вологодской (7,2 рубля за кубометр) областях, которые находятся в аналогичных экономических и лесорастительных условиях.

По данным Северо-западного государственного лесоустроительного предприятия («Основные положения организации и развития лесного хозяйства Новгородской области на 1997–2006 гг.») можно видеть, что эффективность и целевая направленность по использованию средств на ведение лесного хозяйства крайне неудовлетворительны. Так, например, в результате несбалансированной политики в лесной отрасли за десять лет средний возраст эксплуатируемых насаждений с преобладанием ели уменьшился на 5 лет (с 59 до 54 лет) при возрасте рубки 81–100 лет; с преобладанием осины, наоборот, увеличился на 7 лет (с 41 до 48 лет) при возрасте рубки 41–50 лет. Из всех старовозрастных (перестойных) лесов области (16,8 млн. кубометров) малоценные низкотоварные осинники доминируют (11,45 млн. кубометров), их запасы древесины в несколько раз превышают как березняки (2,62 млн. кубометров), так и хвойные древостои (2,57 млн. кубометров). О тенденции деградации перестойных осинников свидетельствуют и данные о среднем приросте, который снизился с 4,8 до 4,6 кубометров с гектара, а из-за отсутствия целевых программ и мероприятий по своевременному вовлечению в пользование древесины осины при рубках промежуточного пользования породная структура лесного фонда Новгородской области не улучшается. Согласно упомянутым «Основным положениям организации и развития лесного хозяйства Новгородской области на 1997–2006 гг.» дровяные осинники (без лесов сельхозорганизаций) занимают 12%, а сероольшанники – 2% всей площади лесов, расположенных в наиболее продуктивных условиях местопроизрастания, что является характерным показателем экстенсивного ведения лесного хозяйства.

Органы лесного хозяйства до сих пор, к сожалению, не используют экономические принципы в своей деятельности и не соизмеряют конечные целевые результаты с затратами, а в существование антирыночной системы большую лепту вносят и проектные организации. Так, в упомянутых «Основных положениях…» они рекомендуют лесхозам все насаждения с преобладанием березняков, начиная со II класса бонитета, рубками ухода и созданием лесных культур трансформировать в хвойные (сосновые и еловые) древостои (средний класс бонитета березняков II,4). При этом площадь березняков должна снизиться с 36% до 21%, соответственно увеличится доля хвойных пород (ель – с 20% до 44%). Все это требует колоссальных затрат на лесопитомническое хозяйство, создание и уход за лесными культурами хвойных пород, которые лишь в единичных случаях имеют перспективы выйти в первый ярус как преобладающие породы. При этом на рубках ухода в молодняках зачастую первоклассные по росту деревья березы вырубаются и оставляются на перегнивание.

Общеизвестно, что, возникая естественным (в основном семенным) путем, березовые леса достигают возраста спелости в среднем на 20 лет раньше хвойных пород, являются почвоулучшающими и не пожароопасными, а также обладают высокими фитонцидными и эстетическими свойствами. Березовые леса ветроустойчивы, меньше страдают от низовых пожаров, чем другие леса. Под пологом высокопродуктивных березняков, как правило, поселяются хвойные породы, которые нередко в дальнейшем в естественном порядке сменяют их. В отдельных случаях, проводя рентабельное прореживание березняков с заготовкой ликвидной балансовой древесины, можно ускорить их перевод в хвойные без проведения дорогостоящих лесокультурных работ. Березовый фанерный кряж, который в больших объемах завозится в Новгородскую область из других регионов для обеспечения потребностей фанерных производств в Чудовском и Парфинским районах, где продолжается работа по расширению производства, будет иметь устойчивый постоянный спрос, а цена высококачественного березового фанерного кряжа превышает цену даже хвойного пиловочника. Березовые балансы также имеют постоянный экспортный спрос, что позволяет полностью реализовывать мелкотоварную древесину от рубок ухода и вершинную часть от крупномерных деревьев (сырья для фанерного производства). Строительство производства по переработке лиственной древесины в Новгородском районе (п. Подберезье) позволит использовать всю (даже низкотоварную) лиственную древесину, которую планируется также завозить из других регионов.

С учетом изложенного считаем, что назрела необходимость срочно, коренным образом, пересмотреть целевую политику и направленность ведения лесного хозяйства в области и принять по ряду лесхозов решение о включении березы в список главных (целевых) лесных пород, что резко снизит затраты на лесовосстановление и уровень лесных платежей, что также оздоровит финансовое состояние как лесхозов, так и лесопромышленных предприятий.

Очевидно, что перечисленные и другие проблемы в лесном комплексе придется решать всем участникам лесных отношений, несмотря на то, что сбалансированию экономических интересов серьезно мешает отсутствие научной базы. Дело осложняется тем, что требования, заложенные в явно устаревшие документы, регламентирующие заготовки, не только не эффективны, но зачастую являются тормозом в решении давно назревших проблем, а идеи и критерии устойчивого управления лесами, которые начинают осуществляться при проведении независимой добровольной сертификации лесов, к сожалению, сталкиваются с незаинтересованностью в первую очередь самих лесхозов в ее проведении, так как она нарушает и подвергает объективному и критическому анализу весь законсервированный комплекс проблем лесной отрасли. Последние невозможно разрешить без четкого определения и разделения экономически сбалансированных прав и обязанностей между лесхозами, лесопромышленниками, органами власти и общественными организациями, а также установления контроля за соотношением между лесными доходами и расходами на ведение лесного хозяйства.

¹ От редакции. Выделение ряда категорий защитности в лесах I группы имеет огромное экологическое значение, что признается и в России, и за ее пределами. Накопление спелой и перестойной древесины – проблема исключительно хозяйственная, не имеющая ничего общего с экологическим состоянием лесов. Из-за ограничений лесопользователи теряют доходы от продажи древесины, однако целевое назначение этих лесов иное. Так, уже сегодня в ряде регионов рубка леса менее выгодна, чем рекреационное использование участков. В то же время, действующими Правилами и Наставлениями предусмотрен целый набор рубок, позволяющих вести хозяйство в таких лесах. Однако, с одной стороны, реконструкция низкотоварных осинников и сероольшанников невыгодна, с другой, у лесхозов отсутствуют представления о том, как необходимо вести хозяйство в рекреационных, водоохранных и т.п. лесах. Все ограничивается обеспечением максимального выхода коммерческой древесины.

Forest.RU для Вас: Войти в семейство сайтов | Книги и видео

К началу этой страницы На входную страницу

Напишите нам!