Отправь SMS - поддержи наш сайт

Номер 15, сентябрь 2000

Владивосток-2000

А. Морозов

Самовольные рубки дуба. Дорога Рощино-Восток, Приморье. Фото: А. Морозов.

• Дороги

• Арендаторы

• Портрет героя. Легенды и мифы

• Власть

• Кто считает елки

- Да как же вы их найдете: они сегодня здесь - завтра там, они непредсказуемы. К тому же день поработают, а потом, может, пару недель бухать будут. Нет, ребята, то, что вы задумали - невозможно, - мы сидим в небольшой комнате в поселке Новопокровка, за окном весна, молодую листву треплет холодный ветер. Подобные диалоги мы вели уже много раз за последние три дня… Мы хотели заснять самовольщиков (или, как их здесь называют, "мобильные бригады") за работой, посмотреть куда и как они сбывают древесину. Мы надеялись, что кто-нибудь из местных "сдаст" своих конкурентов или "любимых" соседей. Люди или отказывались сразу, ссылаясь на семьи и детей, либо обещали поговорить "с кем нужно" и пропадали из поля зрения окончательно и бесповоротно.

Не сложилось. Но мы еще вернемся и попробуем сделать эту работу сами. Тем более что мест, где идут самовольные рубки, не так много. Собственно, часть из них видно непосредственно из кабинетов администрации района…

Дороги

Мы едем по дороге, не спеша проверяя придорожные леса. За нелегальной древесиной далеко от дороги не ходят. Большинство отвороток короткие, всего несколько десятков метров. Заезжаем на пару километров за развилку Вострецово-Незаметное. Здесь даже нет заезда, просто когда-то брали грунт для отсыпки дороги, а теперь прямо по гребню этого импровизированного карьера идут самовольные рубки дуба. До дороги всего метров пятьдесят. За гребнем склона старые самоволки. Тогда еще, видимо, чего-то опасались - рубили далеко, аж метров 150 от дороги. Теперь времена изменились, стесняться уже не принято. 110-й километр, правый поворот, 111-й километр правый поворот, 115-й километр, два поворота…. Картина везде одна: самовольные рубки зимы 1999/2000 года или совсем свежие. 115-й километр, останавливаемся, чтобы решить, что дальше. Вдруг справа в лесу раздается надсадный гул, и мы с открытыми ртами провожаем ГАЗ-66, с трудом выкарабкивающийся прямо из леса на дорогу. ГАЗ-66 делает резкий рывок в сторону поселка Восток, через пару минут возвращается и проносится мимо нас на полной скорости, но уже в Рощино… Спускаемся вниз по следу грузовика. Далеко идти нет нужды. Трасса кабеля, идет в метрах тридцати параллельно дороге. Свежие следы приводят нас прямо к совершенно свежей рубке: 3 дуба положены аккуратно, два отреза взяты, третий еще ждет. Пни видны с дороги и бережно присыпаны землей. Первый раз вижу, чтобы кто-то здесь что-то пытался скрыть. Даже столбик с предупреждением о кабеле повалили грузовиком (на проходе стоял), а потом поставили на место и укрепили (!) камнями. Это не бригада работала, а просто пара мужиков, своего рода "семейный подряд". Повалили кубов 10-12, забрали 3-4 и ушли, остальное брошено. Впрочем местные жители часто ездят на такие самоволки за дровами… Через две недели мы опять заехали на это место. К трем срубленным деревьям добавилось еще три, столбик с прохода исчез - работы продолжаются.

Поселок Новопокровка - "столица" Красноармейского района Приморского края. Основные объемы самовольных рубок идут вокруг поселков Новопокровка, Рощино/Богуславец, Ромны, Вострецово. Общее население в этих поселках около 15 тысяч человек. По данным разных источников в районе действует более 30 постоянных бригад, специализирующихся на самовольных рубках. Это более 500 человек непосредственно занятых "в производстве". Вместе с перекупщиками, "прикрытием" в местной милиции и органах власти, членами семей - это более 3 тысяч человек. А есть еще "семейный подряд", когда в лес приезжают всего за парой бревен…

120-й километр, левый поворот. Серая будочка у дороги, короткий тупиковый заезд на старый дорожный карьер, песчаная площадка, следы от мангала и какого-то навеса. Две недели назад здесь все было тихо. Теперь тоже, но что-то изменилось. Ах вот оно что: здесь на склон карьера выгружали трактор. А здесь трактор полез вверх на гребень, идущий вдоль дороги. Полез осторожно, без единой лишней пробуксовки, когда трава поднимется, этого следа и вовсе не найдешь. Лезем вверх по следу. И чем дальше мы уходим, тем меньше остается от изначальной "аккуратности" самовольщиков. Здесь на гребне все изъезжено вдоль и поперек, смятые кусты, содранная почва. Взято несколько десятков стволов, включая кедр. Работали не один день… Окрестности поселка Ромны. На "верхнем складе" за маленькой пасекой спокойно лежат 24 бревна (в основном дуб), но это "третий сорт". Лучшее уже вывезено. А здесь (это уже дорога Рощино - Мельничное) работали большие бригады. Витиеватые волока уходят по гребню на многие километры. Именно здесь в начале мая мы встретили группу "отдыхающих" на мотоциклах. У них не было ни ружей, ни даже рюкзаков. В тридцати километрах от поселка, на глухой отворотке в нескольких километрах от основной трассы, в жаркий солнечный день эти "отдыхающие", увидев нас, тут же одели мотоциклетные шлемы с опущенными стеклами. Так мы и стояли друг против друга минут пятнадцать. Потом они уехали, а мы в очередной раз посмотрели свежую самоволку, но тогда еще небольшую - всего стволов тридцать - и помеченные, но еще не срубленные дубы и ясени… И так везде. Есть места, куда самовольщики приходят каждую неделю в течение уже многих месяцев, там их всегда можно застать, взять интервью. Кстати, очень недружелюбные ребята.

В этих местах не видно только одного: следов работы по пресечению самоволок. Хотя нет: видно.

Мы сидим на поваленных ясенях почти у самой дороги и разговариваем с лесником одной из коммерческих фирм. "Эти стволы, - говорит он, - свалили еще зимой, причем утром я здесь проезжал, их еще не было, а вечером еду - лежат и клейма уже есть". Действительно стоят клейма лесхоза "самовольная рубка", правда только на ближайшем к дороге пне, зато сразу штук пять.

- А в лесхоз обращались?

- Конечно. Но они сказали, что за несколькими стволами в такую даль не поедут: они за то же время на своих делянках больше навалят.

Возразить нечего. Действительно лесхоз занят: все на рубках дохода. Правда позже за эти рубки с грубейшими нарушениями законов лесхоз попал под прокурорскую проверку. Но вряд ли кто-то пострадает: за "рубки дохода", то есть "мобилизацию собственных средств", в Рослесхозе принято поощрять и брать на повышение, а не наказывать. Грубые нарушения и почти неприкрытое воровство тоже в почете, и примеров по всей стране масса… Поэтому и здесь виновных скорее всего оправдают общими усилиями, а пострадают те, кто вынес сор из избы.

Местное население заготавливает дрова на местах самовольных рубок. Дорога Рощино-Восток, Приморье, май 2000. Фото: А. Морозов.

Впрочем, по статистике картина замечательная: всего 10 тысяч кубов твердолиственных пород рубят в год самовольно по всему краю. И с каждым годом все меньше… (по официальным данным). Правда, когда смотришь на эти леса, складывается совсем другая статистика, гораздо менее оптимистичная и с тенденцией в другую сторону.

Неверно говорить, что лесхоз совсем ничего не делает. И тысячи кубов, конфискуемые лесхозом за год, - большая работа. Но это капля в море.

Мы стоим на горе над поселком Рощино. Отсюда весь он как на ладони. Зимой здесь лесхоз с милицией арестовали с десяток бревен самовольной заготовки. Тогда был всего десяток, теперь здесь повалено почти каждое третье дерево. Кто это сделал? Самовольщики? Или лесхоз, опасаясь упустить хорошую древесину, провел здесь рубку обновления? И как это может проверить обычный гражданин, не обремененный правами и полномочиями?

Но работает не только лесхоз. Комитет по экологии, милиция, группа "Кедр"… наверное мы знаем не обо всех, но все они вносят свой вклад в борьбу с незаконными рубками (правда чаще с незаконными перевозками) древесины. Обобщенная статистика по Приморью впечатляет: сотни задержанных машин, десятки рейдов, ночные дежурства. Но только побывав на месте понимаешь, до какой степени это все мало повлияло на ситуацию.

Арендаторы

Прим. ред.: Орфография и стилистика авторов сохранены. В Приморское управление лесами Главному лесничему Солодун В. И. От директора Рощинского лесхоза Информационное письмо "Лесной бизнес вне закона" "О самовольных рубках леса организованными группами и населением" На территории Рощинского лесхоза, занимающим лесную площадь 877,5 тыс. га зарегистрировано в 1998 г. 61 случай самовольных рубок с уничтоженным объемом древесины 4478 куб.м и суммой ущерба в ценах того периода 3248 тыс. руб. В 1999 году на 19 ноября зарегистрировано 55 случаев самовольных рубок с уничтоженным объемом древесины 3537 куб. м. и суммой ущерба в ценах того периода 15607 тыс.  руб. Изъято с мест самовольных рубок за этот период гусеничной техники различных модификаций (типа ТТ-4, ТДТ-55, ДТ-75, ДТ-74, "Беларусь" и т. д.) свыше 35 единиц. По состоянию на 20 ноября 1999 года на территории арест площадки Рощинского лесхоза хранится 17 единиц техники, в том числе: на базе лесхоза Рощино - 16 штук, с. Новопокровка Новопокровское лесничество - 5 штук, с. Глубинное Восточное лесничество - 2 штуки. Кроме того, переданы владельцам и хранятся по месту нахождения до решения суда или органов дознания - 7 единиц, остальная техника была возвращениа либо установленным владельцам, либо после прекращения уголовных дел. Как правило бензомоторные пилы, изымаемые с мест самовольныхз рубок леса, временно хранятся в лесхозе, затем следователем, методом выемки, забираются и хранятся при уголовном деле, дальнейшую их судьбу мы не знаем. Имеются случаи после возвращения техники владельцу повторное ее задействие в самовольных рубках. Особо резко активизировались самовольные рубки леса в сентябре, октябре, ноябре 1999 г. За этот период рейдовыми группами изъято готовой продукции с мест незаконных рубок и отсутствия документов на перевозимую продукцию пород - ясень, дуб, кедр. С 27 августа по 14 октября - 306,5 куб.м, с 15 октября по 19 ноября - 260, 6 куб.м. Наличие в частных руках у населения и организованных группировок гусеничной техники различной модификации, а также транспортных средств, оборудованных автомобилей (типа КаМАЗ, Урал, КрАЗ и иностранного производства), которые имеют на себе установки различного типа (лебедки, подъемники, фискарсы и т.д) , позволяет в любое время суток быть задействованы на лесных массивах. Так подъемники с оборудованной лебедкой позволяют автомобилю и 2 человекам за 2 часа самовольно срубить, раскряжевать на сортимент, вытянуть лебедкой на расстояние до 120 м от дороги и погрузить на себя в пределах 10-12 куб.м лесопродукции, не задействовав при этом гусеничную технику. Этот вид техники применяется в основном при рубке леса вдоль дорог, охранных зонах ключей и речек. Широкое распространнение получил так называемый вахтовый метод самовольных рубок, это значит подготовка древесины к вывозке заранее по этапам: а) заброска людей вглубь тайги, цель которой - разведка, установление затесок на деревьях, необходимых к валке, протеска путей трелевки и ближайшего пути вывоза; б) затем процесс валки леса построен либо рано утром или поздно вечером, на бензопилах ставят дополнительные глушители. Могут оставляться недопиленные деревья, в рез которыхз вбиты колышки, если валка олеса осуществляется в тихую погоду, затем, в ветренную погоду колышки выбиваются и древо падает, это затрудняет обнаружить место самовольной рубки. в) Затем забрасывается техника всевозможными обходными путями, вне отсутствия дорог и подготавливается древесина к вывозке. г) Сам процесс вывозки хорошо разведывается и затем производится. При этом методе работы как правило лиц невозможно застать на месте и следователь не в состоянии доказать вину непосредственных исполнителей работ, а если задержан водитель, который производит вывозку леса с места самовольной рубки, то он идет уже как свидетель и от ответственности уходит. д) Практика участия в следственных мероприятиях и судах показывает, что статья 260 Уголовного Кодекса не предусматривает лишение свободы за данные преступления и в основном привлекаются к ответственности только исполнители работ (вальщик леса и его помощник, т.е. кто отделил корневую шейку ствола) осатльные лица идут как свидетели и ответственности не несут. И если далее судом вынесено решение об условном наказании и возмещении ущерба, то судебным приставом как правило исполнение дела не производится. В результате этого лесонарушители, хорошо изучив практику дел, оказываются опять в лесу, неоднократно и заведомо зная, что никакой ответственности не понесут. Их не пугает и то, что их могут задержать в лесу, конфисковать лес, оштрафовать. Они уверены, что все возместят в другой раз. На сегодняшний день можно сделать вывод, что какие бы усилия и меры не принимала лесна охрана и органы милиции, лесонарушители, уходя от ответственности, будут продолжать рубить лес, причем элитный, в водоохранных зонах, в лесах 1 группы, вдоль лесных дорог, т.е. там, где посчитают для себя выгодным. А чтобы хоть немного изменить ситуацию, необходимо: - изъять из частных рук лесозаготовительную технику всех марок, приспособленную для этих целей, и если это невозможно, то определить ее место стоянки и контроль выездов. - установить уголовную ответственность всего круга лиц, причастных к обнаруженной самовольной рубке леса и ее дальнейшей продажей через комитет по имуществу. - запретить куплю-продажу лесной продукции всем частным лицам и иностранным гражданам и предоставить это право только государсвтенному органу при наличии у него на руках лицензии на право экспортерства и купли. - арендаторов лесного фонда, на чьей территории обнаружены самовольные рубки леса, независимо, кем они совершены, изымать из лимита пользования объем срубленной древесины.

Когда в лесном хозяйстве появилась аренда леса, было много разговоров, что теперь именно арендаторы будут выполнять все основные работы и функции лесхозов, а лесхозы будут "лежать на печи" и только контролировать ситуацию. В жизни все оказалось не так просто. Однако сама собой напрашивается мысль, что арендаторы должны принимать хоть какое-то участие в охране лесов от самовольных рубок: ведь самовольщики не делают различий между арендованными и не арендованными лесами. Так как же решается этот вопрос сейчас? А очень просто: "Мы к этому не имеем никакого отношения", - вполне доступно пояснил нам один из крупнейших арендаторов района. Все элементарно. Арендаторы платят арендную плату и просят отдать им древесину, самовольно срубленную на их участках. Несложно догадаться куда лесхоз посылает арендаторов после таких предложений. Ведь самовольно срубленная древесина принадлежит лесхозу, а это все-таки от 50 до 150 долларов за куб, если речь идет о дубе. Арендаторов тоже можно понять: получается, что они должны охранять чужое от чужих, но за свой счет. Конечно, желание арендаторов получать всю срубленную на их участках древесину не вполне корректно. Ведь арендаторы платят только за разрешенный годовой размер пользования, а самовольщики часто рубят там, где рубить запрещено. За такие леса арендаторы ничего не платят. Но какой-то компромисс все-таки нужен. Это особенно остро начинаешь понимать, когда видишь, как легко и вольготно чувствуют себя самовольщики и как спокойно-безразлично провожают их взглядом легальные лесорубы. Эта ситуация имеет и обратную строну. При плече вывозки больше 200 километров (а именно столько между Рощино и морским портом Пластун) в объеме заготовки должен быть определенный процент ценной древесины. И если этого нет, то заготовки становятся нерентабельными со всеми последствиями по налогам и социальной сфере. Как вы думаете, чем могут ответить арендаторы на попытки самовольщиков выбрать самую ценную древесину? Правильно, помимо круглосуточной охраны тех мест, где идут рубки или будут идти в ближайшее время, и помимо перекапывания дорог (кстати, что об этом думает пожарная охрана?), остается одно: самим бежать впереди паровоза, то есть в ускоренном темпе вырубать все самое ценное, в том числе не ожидая официального оформления или нарушая правила… Впрочем, может быть я сгущаю краски или путаю понятия. Нам приходилось видеть, как техника, только что участвовавшая в самовольных рубках и вывозке древесины, благополучно парковалась во дворе родной фирмы. Но мы, конечно, не можем сказать, была ли это инициатива фирмы, или лишь частные инициативы ее сотрудников. Правда с древесиной, сброшенной на легальные склады, немного сложнее, но, в конце концов, и это можно списать на частные инициативы. Впрочем, есть и еще один общероссийский "легальный" способ избежать потерь. Меньше ценной древесины на делянках - меньше менее ценной древесины будет вывезено, то есть больше будет брошено или сожжено. Хорошо, если правила позволяют оставлять на корню не нужное и лесхоз тоже не возражает, но это далеко не всегда так. И многим лесорубам постоянно приходится делать трудный выбор между незаконными и варварскими способами ведения хозяйства. Как вы думаете, что лучше: круглое или зеленое?

Неверно предполагать, что поборов самовольные рубки можно одним махом обеспечить прибыльность лесного бизнеса и избавиться от нарушителей. Эти проблемы имеют другие корни. Самовольные рубки лишь высветили их чуть ярче. В частности, пока нет инвестиций в местную переработку, в том числе переработку низкокачественного сырья, маховик всевозможных нарушений и гонок за ценными породами будет раскручиваться все сильнее по мере ухудшения качества остающихся лесов.

Портрет героя. Легенды и мифы

"Вы не понимаете, там люди с голодухи похлебку из коры едят, им просто деваться некуда, кроме как идти в самовольщики". В этих или почти этих выражениях нам много раз говорили о самовольщиках. Правда так говорили чиновники из Владивостока. На месте, в том же самом Красноармейском районе, о бедности как о двигателе самовольщиков тоже говорили, но скорее как об исключении, чем о правиле и уже не с таким пафосом. "Видел я тут намедни двух дедуль, заготовили пару стволов, везли на прицепе домой. Соберут за пару месяцев возок, продадут, вот и прибавка к пенсии", - это сборная, то есть не дословная, но верная по смыслу цитата. Именно в таком ключе говорили о бедности в связи с самовольными рубками местные жители. Таких бедолаг безжалостно и принципиально ловит местный лесхоз, отбирает инструменты, обрекая "дедуль" на действительно голодную жизнь. Но это меньшая часть самоволок. То, что мы видели, в основном сделано не "дедулями": масштабы не те. Увидеть самовольщиков совсем нетрудно. Когда мы изучили местность, у нас стало уходить 2-3 дня, чтобы найти самоволку, где еще идут работы. Нам ни разу не пришлось ждать "героев" на месте больше пары-тройки часов. Семь действующих самоволок за полторы недели, больше 150 крупномерных стволов дуба и ясеня... Может нам хронически везло? Так кто они - современные самовольщики?

Мы тихо лежим в траве. Впереди, метрах в пятнадцати, останавливается приземистая тойота, самого обычного белого цвета с черной полосой на боку. В машине двое: прилично одетые мужчина и женщина средних лет. Выходят. Видя свежие следы другой машины на дороге гости начинают спектакль, излишне громко и явно напоказ рассказывая, как они тут славно отдохнут сейчас, наловят рыбы (в ручье, глубиной в палец!), попьют пива и т.п. Это, наверное, неплохо звучало бы по радио. На "сцене" все сложнее. Не только Станиславский, но и мы смело можем сказать: "не верю!" Оба, не обращая особого внимания на извлеченные из багажника удочки или открываемое пиво, цепким взглядом осматривают окрестности. Ненужное пиво льется на дорогу. Потом гости делаю быстрый рывок по дороге вперед, также пристально осматриваясь по сторонам, возвращаются, еще раз смотрят следы. Это прикрытие. Именно они дадут отмашку КамАЗам можно или нет сегодня ехать за нелегальным грузом к этой делянке... Медленно ползущая по дороге легковушка. Туда, потом обратно, потом опять туда. Это тоже прикрытие. Мелкие жердины поперек шоссе маркируют в сумерках границы отрезков дороги, патрулируемых разными экипажами. КамАЗы выходят на работу белым днем, прекрасно видны номера и лица водителей и пассажиров в кабинах. Возвращаются с грузом уже по темноте. Вряд ли по боязни, скорее просто дождь задержал. Впереди идут две машины прикрытия, одна сзади, четвертая пошла вперед, в Рощино - на место выгрузки - прямо в центр поселка… Впрочем, у каждой бригады свой почерк, свои особенности организации труда. Но когда смотришь на серо-стальной джип сопровождения, на который мне не заработать за всю жизнь, никак не удается поверить, что у его хозяина голодные дети едят кору. Может голодные времена и были, но они давно и безвозвратно ушли. Это же чувствуешь и в поселке Рощино, где количество машин на душу населения, похоже, как в Москве. Кстати, по статистике дела обстоят не так хорошо - ведь доходы от самовольных рубок не учитываются нигде. Поэтому те владивостокские чиновники, которые нам рассказывали о жизни, опираясь на свою мертвую цифирь, были по своему правы. Официально работы мало и она низкооплачиваемая, налогов нет, денег нет: "черные" капиталы совсем не спешат в "белую" экономику.

Власть

Обычный колесный трактор с трелевочным приспособлением неторопливо сворачивает с шоссе в лес. У поворота стоит милицейский УАЗик, милиция приветливо машет руками, тракторист и пассажир вежливо отвечают. Это самовольщики, их здесь все знают, они уважаемые люди, им ничего не грозит. Они выходят на работу каждые выходные в одно и тоже время, в одно и тоже место. У них еще есть второй трактор, два ГАЗ-66, легковушка редкого для этих мест сине-зеленого цвета, мотоцикл… Почему их никто не ловит? Это, если можно так сказать, местная уголовно-процессуальная традиция. Согласно этой традиции оборот в свою пользу незаконно срубленной древесины ненаказуем, а все деяние проходит по статье 260 УК. Говоря простым языком, воровать срубленный государственный лес можно, а вот рубить незаконно нельзя. Но ответственность, и то символическую, может понести лишь тот, кто, как говорят профессионалы, "отделил ствол от шейки корня", то есть попросту срубил ствол. А те, кто этот ствол резал на части, грузил, вывозил, продавал и покупал - это свидетели, а если они не видели процесс валки, так и виновных нет. Временно задержанную технику всегда возвращают, уголовные дела ввиду их безнадежности обычно не заводят, а если и заведут, то редко какое дело из сотни дойдет до суда… Так или почти так нам объясняли причины сложившейся ситуации на самых разных уровнях. У нас нет оснований не верить тем людям, с которыми пришлось обсуждать эту тему. Непонятно только одно: почему в других регионах статистика уголовных дел по самовольным рубкам другая. Почему, например в Тверской области, из 45 дел, заведенных местной природоохранной прокуратурой за прошедший год, 41 дошло до суда. Почему виновных в самовольных рубках ловят и наказывают в Ленинградской, Новгородской, Московской и многих других областях. Да, доказать вину не просто, но почему в Приморье это невозможно? Во всем Приморье или только в Красноармейском районе? Что мешает? Может климат другой? А пока "климат" не выровнялся, максимум, что может грозить самовольщикам, это то, что милиция или другая госструтура конфискуют древесину при перевозке без документов и продадут, но уже от своего имени. Для самовольщиков это не очень страшно, хотя, безусловно, обидно. Впрочем местные самовольщики неплохо защищены от ночных мобильных постов местной милиции: сеть информаторов вовремя предупредит об их планах… Эта система действует настолько отлаженно, что диву даешься: на той дороге, где поздно вечером появится милицейский мобильный пост, уже с утра полное затишье. Все работы временно перемещаются на другие направления, где постов не будет. Однако по заезжим или внеплановым проверкам информаторы, видимо, не всегда успевают сообщить друзьям и кормильцам. Поэтому и нужны машины сопровождения и прикрытия…

Кто считает елки

Неверно говорить, что самовольные рубки ценных пород в Приморье - это основная проблема Приморский лесов. Конечно нет. Это просто яркий, но уже набивший оскомину пример. При всем размахе самовольщиков вряд ли они вырубают в год более 300-350 тысяч кубометров древесины. Даже в масштабах Приморья это чуть более 10%. Основной объем незаконных рубок приходится, как ни странно, на легальные лесозаготовки. Впрочем что здесь странного - так обстоят дела по всей стране. Кто, часто бывая в лесу, не видел рубок, подходящих прямо к урезу воды горных ручьев? Кто не видел кедры, поваленные там, где их валить нельзя? Кто из специалистов не сталкивался с ситуацией, когда в лесорубочном билете и материалах отвода указано одно, а вырублено совсем другое, более ценное, но запрещенное к рубке? А ведь помимо этого есть еще незаконно назначенные рубки, рубки за границами разрешенных участков и много- много других нарушений. Чем такая практика лучше самоволок? Тем, что такие "легальные" рубки хоть что-то принесли в бюджет? Или может быть тем, что у фирмы было разрешение на рубку в соседнем лесу? Традиционно такие рубки самоволками принято не называть, как бы подчеркивая, что это что-то совсем иное, менее значимое. Однако, это лишь смазывание реальной картины. Формально, конец этой традиции положил Верховный суд еще в ноябре 1998 года, объединив "полулегальные" и самовольные рубки одним понятием "незаконные рубки", ответственность за которые одинакова и должна неотвратимо наступать во всех случаях, но почему-то не наступает. Впрочем, за соблюдением правил рубок и условий лесобилетов должны в первую очередь следить лесхозы. Именно они должны предупреждать, штрафовать, передавать дела в суд. Должны, но всегда ли делают?

Мы стоим на одной из делянок в Дальнегорском районе. Вокруг - полный набор стандартных нарушений. Здесь и рубки за границами участка, безмостовые переезды через ручей, рубка под урез воды, выборка кедра, запрещенного к рубке по словам самих лесорубов… Лесозаготовительная бригада собирает вещи: с завтрашнего дня они на другой делянке в километре отсюда.

- А лесхоз с проверкой приедет, не боитесь?

- А чего бояться? Если и приедет, то дальше балка все равно не пойдет, ну разве по трезвяку метров на сто по волоку, так там все нормально, а ежели что, так все равно потом кирять вместе будем - там и уладим.

Мы проверили: в ту часть делянки, где много нарушений добраться и впрямь непросто. Надо одолеть волок, где грязи по колено, а затем долгий, крутой, градусов в тридцать, подъем, сбитый тракторами до состояния гладкого и скользкого глиняного катка. Тут даже "по трезвяку" тяжело, а по-другому и вовсе никак. Даже из нас во второй раз - с камерами и фотоаппаратами - на этот склон полезли не все…

О подобных нарушениях, допущенных конкурентами, нам рассказывали много раз и в том же Дальнегорском районе и в других. И на традиционный вопрос: "А что же лесхоз?", - смотрели на нас как на идиотов. "А что же лесхоз? Как что, известное дело: дальше балка не пойдет…". Это не значит, что лесхозы вовсе ничего не фиксируют, но от того, чтобы фиксировать что-то, до того, чтобы качественно и эффективно контролировать ситуацию, - дистанция огромного размера. И дело не в Приморских особенностях. Система контроля в общем и целом работает плохо. Кое-где она еще держится на честности и принципиальности отдельных людей, но это редкость, так как честный труд в общем-то не поощряется и не в почете.

Впрочем, критиковать Рослесхоз наверное не стоит, как говорится о мертвых либо хорошо, либо ничего. Тем более сейчас, когда этой конторы уже нет, а лесная служба переживает глобальное, но явно непродуманное реформирование. Может статься, что это время бесконтрольности и безнаказанности в лесах мы уже очень скоро будем вспоминать как период наиболее упорядоченного и продуманного лесопользования за всю российскую историю.

Владивосток-Москва, 07.2000

Семейство сайтов Forest.RU: Всё о российских лесах | Дубы Евразии | Всероссийское Движение "Возродим наш лес" | Российский музей леса | Обзоры прессы и аналитика | Леса Новгородчины | Всё о сибирском кедре и его родственниках | Национальный парк "Угра" | Алтайская авиабаза | Красноярский Центр защиты леса | Всё о грибах

Forest.RU для Вас: Войти в семейство сайтов | Книги и видео

К началу этой страницы

На входную страницу

Напишите нам!