Новости
"Лесной бюллетень"
Периодические издания и рассылки
Публикации
Семинары и конференции
Полевые работы
Пресс-релизы и пресс-конференции
Проекты и кампании

Отправь SMS - поддержи наш сайт


Номер 5, ноябрь 1997

И концы в воду.

Вид на приморский лес из Японии

А. Лебедев

"Сними обувь твою, ибо место, на котором ты cтоишь, есть Земля святая". Каждый раз, когда переступаешь порог японского дома, на память приходят эти поэтичные библейские строки. Изначально они несли несколько иной смысл, но древний восточный обычай придает фразе новое звучание. Снимают обувь японцы не потому, что не хотят испачкать пол, на котором сидят и спят. Мы ведь тоже разуваемся у своего порога, но часто в спешке отбрасываем привычку прочь и топаем в башмаках по коврам, подражая раскованным американцам.

В Японии уважение к дому в немалой степени вызвано поклонением дереву, из которого традиционно, на протяжении веков, ладят японцы свое жилище. Из тщательно обработанного дерева и других древесных материалов - фанеры, бумаги, стружечных и волокнистых плит сооружают они воздушные двухъярусные домики, называть которые двухэтажными как-то не хочется. Вообще, уходящая корнями в японскую древность, культура дерева и растения породила множество удивительных творений, обычаев, школ и целых видов искусства, таких как бонсай, икебана.

* * *

Лес в Японии всегда был и остается не просто местом расположения храмов и монастырей, буддистских и синтоистских, но и непременным и важным элементом самих культов. Живое существо, столетиями неподвижно и безмолвно наблюдающее суету, рождение и смерть мириадов животных, насекомых и людей под пологом своих ветвей, не могло не вызывать священного трепета японцев, чувствительных к природной красоте. Даже оказавшись в гигантских городах, забывая о звуках леса и запахе земли, они хранят деревья рядом, живут среди них, украшают, воплощают в искусстве. Но вот парадокс: превратив дерево сначала в элемент парковой архитектуры, в часть ритуала, а потом и в заменитель природы, японцы сделали его неким суррогатом живого мира, поставленным на службу безумным потребностям индустриального общества.

Эти потребности огромны. Япония сегодня - самый крупный в мире импортер древесины и древесного сырья. Больше пяти миллионов кубометров вывозит Россия в Японию ежегодно. И доля приморского леса в этом потоке внушительна - более миллиона кубов за один прошлый год, или две трети всего лесного экспорта нашего края.

Разумеется, мы вывозим в основном круглый лес. Обработанной древесины удалось "выпихнуть" на японский рынок в минувшем году в сто раз меньше, чем бревен. Но это, как говорится, уже общее место нашей, так называемой, экономики, методично разрушающей самое себя и используемый ресурс - уссурийскую тайгу. В то же время, даже беглый анализ лесного рынка Японии открывает нам вещи удивительные.

Самое первое, к чему, прямо скажем, нелегко привыкнуть - это рать российского леса в общем объеме древесного импорта Японии. Наши пять миллионов составляют в нем всего пять процентов. Зато почти четверть потребляемой древесины, 23 миллиона кубометров в год японцы выращивают и вырубают на своих прекрасных островах. Причем это количество за последние тридцать лет сократилось в два раза. Но вовсе не по экологическим соображениям. Почти все леса в Японии - вторичные: когда-то рубленые и аккуратно высаженные заново. И послевоенная экономика использовала их до тех пор, пока это было достаточно дешево. Одновременно с ростом уровня жизни и цен в самой Японии, она все больше ориентировалась на импорт. И преуспела в нем.

Главным поставщиком древесины в Японию уже много лет остается Северная Америка. Именно эти ежегодные 40 миллионов кубометров, полученные от вырубки тысячелетних гигантов на острове Ванкувер, в штатах Вашингтон и Орегон и вывозимые в Японию, и стали объектом великой тревоги американских и канадских экологов в последние годы. Наверное, наше счастье в том, что таких гигантских деревьев у нас в Сибири нет. В нашей стране сохранить их было бы куда труднее: Япония-то вот она, рядом. И придирчивость здешних деревообработчиков к качеству легко объяснима все той же традиционностью японцев по всем, что касается материальной культуры.

Однако и нашим тонкомерам находится применение в гигантской домостроительной индустрии этой страны, которая сооружает более полутора миллионов домов каждый год. Половина из них полностью деревянные, но и другая половина нуждается в деревянных балках, брусках и стружечных панелях. Все это делают из наших елочек да пихточек, привычно скрашивающих унылые северные пейзажи. Сейчас вот резко возрос спрос на нашу лиственницу: ее используют в конструкциях крыши.

На первый взгляд, незначительность российских объемов в общей картине импорта должна бы сделать японцев достаточно равнодушными к нам как поставщику древесины. Не станет ее - японский рынок вроде бы переживет, перегруппируется, да и забудет. Однако же не забывает. Есть масса тайных и явных причин, сохраняющих интерес японцев к нашим лесам. Одна из них - поставки леса в Японию из Европы. Точнее - в основном из Финляндии. Не удивляйтесь: оттуда идет не только архангельский или карельский, но и наш, сибирский, лес. Долгий путь не помеха в бизнесе, когда считают не деревья, а деньги. Дорожка через полуоткрытую Эстонию и Финляндию до Японии оказалась выгодна для любых видов ресурсов, которые лихорадочно распродают федеральные монополии в погоне за быстрой наживой. Ничем другим было бы и невозможно объяснить тот факт, что за четыре последних года импорт леса из Европы в Японию вырос в сто десять раз! И составил те же полтора миллиона в год, что вывозит Приморье.

Другая приманка, не дающая японцам забыть о нашем лесе, - его низкая цена. Особенно вызывающе низкой, даже для японцев, она стала в последние два года, с появлением возможности фактически для бесконтрольного экспорта, которым и ринулись заниматься все, кому не лень. Для живого рынка хорошего в этом мало: кажущаяся выгода очень скоро оборачивается ценовыми и прочими судорогами, недоверием, нарушением контрактов и сложившихся связей. Казалось бы, у нас более чем достаточно структур, призванных и способных строго контролировать контрактные цены, легальность заготовленной партии, гарантировать возврат платежей за проданный лес. Однако завеса так называемой коммерческой тайны, плотно покрывающая на самом деле криминальные тайны множества лесоэкспортных контрактов, остается незыблемой.

Мы пытались получить список экспортеров леса и данные по контрактам в Таможенном управлении края, в аппарате уполномоченного Министерства внешнеэкономических связей, в администрации. Тщетно. Пытались получить те же данные в японской Ассоциации импортеров леса, в таможенной службе, в конкретных портах Японии. Результат тот же. Там, где информация есть, она под запретом корпоративных интересов. Там, где ее можно бы получить, ее просто нет. А, тем временем, по данным налоговой полиции Приморья, реальное число экспортеров древесины в крае может в десять раз превышать официально зарегистрированные полторы сотни фирм. И реальный возврат денег в наш край от таких сделок, на примере только одной из приморских таможен, составляет одну тридцатую часть истинной цены проданного леса.

Япония поклоняется дереву, вслушивается в его предрассветное молчание и дышит, вопреки расхожим представлениям, прекрасным чистым воздухом своих сосновых лесов. Япония живет в окружении дерева, ладит из него массу полезных вещей, чтобы очень скоро и легко выбросить и забыть. С хладнокровием компьютеров японцы выбрасывают отслужившие деревянные и бумажные изделия, в том числе и детали своих домов, за безупречное качество которых они совсем недавно готовы были положить жизнь. Огромное количество таких отходов Япония вывозит в Китай, полагая их переработку грязным производством, не престижным для японской молодежи.

У нас, россиян, все проще. Мы так привыкли к нашим бескрайним лесам, что легко и бездумно тратим их на дрова. А исхитрившись продать, одни тут же кидаются шиковать, другие строят схему бегства в более теплые края. Мало у кого доходят руки, чтобы вместо бревен начать торговать доской, мебелью, бумагой. Не нужно это, оказывается, прежде всего владетелям России.

Мы и Япония - такие разные, но мы так тесно сплетены лесным рынком, что просто вынуждены вместе стремиться сделать его более цивилизованным. Не скроем: попыток таких немало. Одной из них могло бы стать очередное соглашение КS-Sаnуо-4, подписанное не так давно в Москве между Рослеспромом и японской промышленной ассоциацией Кейданрен.

Характерно, что соглашения такого рода определяли примитивную модель нашего лесного рынка многое годы: туда - бревна, оттуда - машины для их вырубки. Причем чем более совершенны становились машины, тем менее качественны бревна.

В 1985 году соглашения кончились и десять лет торговлю лесом с Японией вел кто попало и как попало. Результат, как говорится, налицо. Но заинтересованные люди в обеих странах не дремали и родили новый договор. Трудно сказать, кому он нужнее сейчас. Японцы устали от непредсказуемости российских поставщиков, которые требуют всегда предоплаты, но никогда не выполняют строгих условий поставок. Наши устали от налогового безумия родного правительства и собственных попыток спрятаться от него в криминальной сфере.

Так или иначе, новый договор подписан, и он ничего не меняет в десятилетиями сложившейся практике. Когда Япония отправляет к нам свои бульдозеры "Комацу" и дорожные машины, чтобы обратить в пустыню еще несколько сотен тысяч гектаров уссурийской тайги, это трудно назвать экономическим соглашением. Как бы ни старались скрыть его традиционность чиновники из российского торгпредства в Токио, как ни убеждали нас сами японцы в том, что сегодня они хотят развивать у нас переработку, соглашение КС-4 узаконило старую, сырьевую модель отношений на рынке.

Характерно, что готовить и подписывать его, теперь уже бывший, руководитель Рослеспрома Тацюн доверил директору хабаровского экспортного объединения "Дальлес" Ковалюку. Это значит, что коммерческая структура от имени государства в течение пяти лет должна обеспечить вырубку и ежегодную поставку в Японию 600 тысяч кубометров дальневосточной древесины. Вопреки закону, требующему общественного обсуждения и экологической экспертизы подобных крупных проектов, он готовился в обстановке строгой секретности и остается секретным поныне. Ни о какой экспертизе, ни о какой попытке соотнести соглашение с принятым в России Лесным кодексом не было и речи. А ведь право исполнять соглашение принадлежит ведущим приморским лесопромышленным корпорациям, которые, обращаясь за лицензией на вырубку, наверняка станут козырять высоким статусом международного соглашения, подписанного, в сущности, незаконно.

Единственная надежда на то, что лесные службы в Приморье и Хабаровске будут достаточно тщательно следить за соблюдением правил лицензирования и рубок в рамках этого соглашения, невзирая на его видимую международную значимость. На самом деле эта значимость - миф. В том числе и потому, что в Японии государство почти не имеет права контролировать корпорации. С коллегами из японского офиса международной организации "Друзья Земли" мы пытались выяснить, например, какая государственная структура разрабатывает и корректирует нормативные документы, стимулирующие импорт одного вида древесины и усложняющие ввоз нелегально вырубленного леса. Это важно с точки зрения нового Лесного кодекса, требующего сертификации продаваемой древесины по местам и методам вырубки. Каждая партия должна иметь паспорт и информацию о том, где лес взят и насколько экологичным способом. Такая практика в мире уже существует несколько лет.

Так вот, государственных нормативов такого рода, в Японии, похоже, просто нет. Таможенный инвойс с информацией о количестве и сортности древесины на борту конкретного судна - это все, что надлежит знать государству. Эти сведения хранятся в недрах Министерства финансов, столь же далекого от глобальных экологических проблем, как Запад от Востока. Остальное - дело промышленных стандартов и компаний. Вопрос о том, как они планируют влиять на отрицательные изменения климата в результате массовых рубок на материковой стороне Японского моря, проводимых для японского потребления - этот вопрос обычно заставал чиновников врасплох.

Подводя итог под этим, достаточно беглым анализом нашего общего с Японией лесного рынка и его воздействия на природу нашей тайги, вновь приходим к итогу неутешительному. Кто бы ни привез наш лес в Японию, в каком бы запретном месте ни был он вырублен под покровом ночи, кто бы ни выступал в роли экспортера-перекупщика, всегда прячущего в воды Японского моря концы первичных партий древесины - все это никак не волнует наших улыбчивых друзей на той стороне моря. У них своя забота: как насытить прожорливую экономику, чтобы сохранить ее лидирующее положение в мире. Ради этого они уже почти готовы вновь подналечь на собственные леса - взамен древесины, которую все настойчивее отнимают у японского рынка крутые экологи Северной Америки. Пока их коллеги в России радостно гуляют по каналам Интернет с помощью американских и японских компьютеров в поисках экологических новостей - под неслышный звон пил где-то там, в тайге...

Forest.RU для Вас: Войти в семейство сайтов | Книги и видео

К началу этой страницы На входную страницу

Напишите нам!